Как известно, термин «марихуана» пришел в русский язык вместе с модой на все западное. Между тем, это слово играет противоречивую роль в американской каннабис-культуре. Многие современные организации, выступающие за легализацию ганджи, предпочитают заменять «слово на М» названием растения по-латыни – cannabis.
История появления слова
Толерантное отношение к конопле и марихуане постепенно становится мейнстримом. Одновременно предметом активного обсуждения становится терминология, используемая в данной отрасли. Почему же именно слово «марихуана» вызывает столько споров? Более того, почему в некоторых публикациях это выражение называют «расистским»?
Чтобы избавить читателя от необходимости изучения длинных и нудных академических статей и исторических книг, ниже представлена краткая история появления и становления термина «марихуана» в США.
1. 1900-е годы – Мексиканская революция.
До 1910 года в американской культуре вообще не было такого слова – «марихуана». Использовалось слово «каннабис», причем чаще всего по отношению к медицинским препаратам, применяемым для лечения распространенных заболеваний. В начале ХХ века такие медикаменты производили компании «Bristol-Meyer’s Squib» и «Eli Lilly» (ныне – фармацевтические гиганты).
В начале 1900-х многие американцы (большая часть которых, кстати, относилась к высшим слоям общества) серьезно увлекались гашишем. Романтизированные всемирно известными литераторами (такими, как Александр Дюма) продукты каннабиса стали очень модными среди тех, кто был достаточно богат, чтобы позволить себе импортные товары.
Между 1910 и 1920 годами, после гражданской войны в Мексике, более 890 тыс. мексиканцев легально иммигрировали в США в поисках пристанища. Хотя уже тогда каннабис начал проникать в американскую культуру, идея о его курении в рекреационных целях была далеко не так популярна, как сейчас. Более распространенными были другие формы употребления. Переселенцы из Мексики привезли с собой традиции своей родины – и курение марихуаны было одной из них.
В 1913 году в Калифорнии был принят первый законопроект, криминализующий «locoweed» – сумасшедшую траву. Целью принятия нового закона было государственное регулирование оборота опиатов и других психоактивных веществ. Этим он разительно отличался от политики прогибиционистов 1930-х, построенной на «косяковом безумии» и присвоении термину «марихуана» расистского подтекста.
2. 1930-е годы – «Косяковое безумие» и расцвет прогибиционизма
1930-е годы – Великая Депрессия стала огромным потрясением для американского населения. Естественно, народ стремился найти виноватых. Приток иммигрантов (особенно в южных штатах) и распространение джазовой музыки привели к тому, что белое население Америки начало во всем обвинять каннабис (и, соответственно, латиноамериканцев и афроамериканцев, употребляющих его). Марихуану стали воспринимать как чужеродное вещество, растлевающее тело и ум представителей низшего класса общества. В результате еще до того, как растение запретили на федеральном уровне, на него наложили запрет власти 29 американских штатов.
Гарри Анслингер вошел в историю как политик, сыгравший решающую роль в укоренении социальных предрассудков, окружавших марихуану. Он был первым директором Федерального бюро по борьбе с наркотиками и проводил агрессивную политику по отношению к каннабису, которая надолго задала направление общей государственной политики США. Анслингер использовал кинотеатры как инструмент пропаганды. Джаз и свинг – новые музыкальные направления – он назвал «сатанинской музыкой», возникшей в результате употребления артистами марихуаны.
Именно Анслингеру современная культура каннабиса обязана тем, что слово «марихуана» стало известно по всей стране – так часто он употреблял его в своих заявлениях. Данный термин не только фигурировал в его выступлениях и интервью, но и употреблялся в пропагандистских фильмах (таких как пресловутое «Косяковое безумие»), которые демонстрировались в кинотеатрах всех штатов США.
Использование слова «марихуана» в кампании, направленной против конопли, преследовало простую цель – формирование у американцев «иностранного», чуждого их культуре образа. Каннабис перестали воспринимать как растительное вещество, обладающее лекарственными свойствами. По иронии, вместо этого его начали активно курить в рекреационных целях во всех уголках Соединенных Штатов.
Кульминацией деятельности Анслингера и первым шагом к полному запрету стал «Акт об акцизе на марихуану» 1937 года. Законопроект криминализовал каннабис на федеральном уровне. Символический акциз (1$) был только поводом введения нового закона – на самом деле получить лицензию на выращивание конопли было невозможно.
3. Наши дни.
Хотя слово «марихуана» на сегодняшний день и является наиболее распространенным названием ганджи в США и на международном уровне, история его происхождения тесно связана с политическими играми и сложной культурной революцией на Западе. Некоторые и сейчас считают, что использование этого термина унизительно для афроамериканского и латиноамериканского населения, т.к. истории их притеснения в США не оказывается должного уважения. Другие настаивают, что слово давно утратило свой негативный подтекст. Однако, независимо от личного отношения к употреблению слова «марихуана», невозможно отрицать расовые последствия его появления в американском и международном лексиконе, и масштабы его влияния на современную западную культуру.
Лексикон каннабис-культуры стремительно растет и постоянно обогащается новыми словами и выражениями. Важную роль в этом процессе играют легализация каннабиса в США и других странах, а также постепенное разрушение устаревших стереотипов о конопле и марихуане во всем мире.
Лексика каннабис-культуры в современной литературе
Итак, культура каннабиса в США прошла долгий путь от «косякового безумия» 1930-х и «войны с наркотиками» 1980-х до современных легальных диспансеров медицинской марихуаны. Когда социальные нормы меняются, уничтожение терминов с негативными сопутствующими значениями (коннотацией) становится одной из приоритетных задач правозащитников. Лексикон каннабис-культуры также переживает соответствующую трансформацию.
Если отбросить все юридические и лингвистические споры, останется лишь тот факт, что наркотики (в частности, относительно безвредная марихуана) стали очень интересной темой, которая больше не вызывает негодования или осуждения со стороны законопослушного общества. Неудивительно, что сегодня появилось множество книг, в которых подробно рассказывается не только о том, как выращивать или курить каннабис, но и том, как экономически правильно провести процесс легализации. Медицинская, финансовая, рекреационная составляющая производства каннабиса свободно анализируются в авторитетных периодических изданиях. Экономические аспекты легализации марихуаны даже включены в обязательную программу эконом. теории в Калифорнийском Университете.
Вместе с тем Грег Кемпбелл, автор книги «Pot Inc.», отмечает, что в определенных кругах слово «марихуана» действительно считается неким проявлением расизма. В 1930-х годах федеральные агенты неслучайно выбрали испаноязычное название каннабиса вместо других, более научных его «имен»: предполагалось, что мексиканское название ганджи, чужеродное для американцев, будет звучать более устрашающе. С другой стороны, многие потребители считают слово «cannabis» слишком претенциозным, чтобы воспринимать его всерьез.
Процесс вдыхания дыма марихуаны – это вообще лингвистическое «минное поле». Современная реальность с ее медицинским каннабисом делает выражение «хапануть» («getting stoned») безнадежно устаревшим. Пациенты «принимают» или «употребляют» (даже если в этом нет насущной необходимости).
Вообще авторы многих книг, посвященных этому вопросу, подчеркивают – пора изменить не только отношение к каннабису, но и то, как мы о нем говорим, какими выражениями при этом пользуемся. Одним из таких авторов стала журналистка Эмили Брейди. Уроженка северной Калифорнии, она рассказывает широкой публике о несовершенствах местного законодательства о марихуане; о гроверах, выращивающих коноплю в обход федеральных законов и о том, что экономика региона находится в полной зависимости от индустрии каннабиса. Один из самых интересных фактов, о которых пишет Эмили – это то, что большинство гроверов штата проголосовали против легализации, опасаясь конкуренции со стороны крупных фармацевтических компаний. При этом Брейди, в отличие от того же Кемпбелла, дистанцируется от мира марихуаны, рассказывая о нем. Тем самым она показывает, что даже человек, не вовлеченный в индустрию каннабиса, не должен вести себя так, будто она является уделом недостойных либо так, будто ее вообще не существует.
Еще один автор книг о марихуане, Дуг Файн – один из тех, кто постарался как можно подробнее проанализировать легализацию в масштабах национальной экономики США. Он заключил, что гораздо эффективнее для государства было бы перестать тратить деньги налогоплательщиков на борьбу с травой и начать получать прибыль от ее продаж, обеспечивая доступ к ней пациентам, нуждающимся в этом. Главная концепция его книг (простая, как все гениальное): следуй за деньгами.
Как и Кемпбелл, Файн считает, что изменение общественного мнения о марихуане предполагает обновление лексикона. «Трава» становится «препаратом»; «гровер» теперь не презрительное обращение к подпольному производителю ганджи, а название «нормальной» профессии. Файн также обращает внимание на названия сортов, которые, мягко говоря, не способствуют формированию серьезного восприятия. Действительно, «медицинская марихуана Heavenly Recovery (англ. небесное восстановление)» – звучит намного лучше, чем, скажем, «Satan’s Pussy» (здесь, думаю, перевод не требуется).
Источники:
http://www.salon.com/2013/08/06/weed_and_words_the_growth_of_dank_vocabulary_partner/
http://www.leafly.com
Оставить комментарий